«Я слышала их крики»: свидетели рассказали суду о гибели горняков в шахте Ленина

Взрыв на шахте Ленина унес жизни пятерых горняков: 24-летнего Маргулана Ынтыбекова, 29-летнего Армана Кашкея, 31-летнего Дмитрия Бойченко, 38-летнего Дениса Инкина и 42-летнего Андрея Санжарова. Еще четыре человека получили травмы, некоторые остались инвалидами.

На скамье подсудимых четверо сотрудников шахты, которых обвиняют в нарушении правил безопасности при ведении горных работ, повлекшем смерть пяти человек:

П. Л. — главный инженер технической службы шахты, сейчас он понижен в должности, но продолжает работать на шахте Ленина начальником участка;
Д. А. — временно исполнявший обязанности начальника участка вентиляции и техники безопасности;
Т. Б. — временно исполняющий обязанности заместителя начальника службы прогноза выбросоопасных участков;
А. З. — начальник смены производственной службы.

Им грозит лишение свободы на срок от трех до восьми лет, но вину никто из них не признает. Согласно обвинительному акту, подсудимые отправили горняков в шахту, зная о превышении содержания метана. В угольный департамент компании «АрселорМиттал Темиртау» об этом не сообщалось.  

Каска раскололась на голове от взрыва 

Суд продолжил слушать показания пострадавшего проходчика Серика Бектурганова. Надо сказать, что заседание непросто далось травмированному шахтеру. Большую часть времени он провел положив голову, испещренную длинными шрамами, на спинку кресла.

Бектурганов рассказал, что когда начали работу, он залез на комбайн проверить воду, затем услышал хлопок и ощутил удар, от которого его каска сломалась пополам.

«Помню, что ко мне подошел коллега, а когда я немного пришел в себя, мы уже стояли на свежей струе и ждали грузо-людской транспорт Феррит, так как сами бы не дошли до ствола, там три километра с уклоном вверх», — рассказал пострадавший.

По его словам, он смог встать на ноги после взрыва, а вот одного из сотрудников пришлось поднимать другим коллегам. Больше он ничего не помнит, очнулся уже в больнице.

После аварии у Бектурганова до сих пор не работает рука. За год ему сделали три операции на голове.

Для того, чтобы получить дальнейшее лечение, по словам мужчины, ему пришлось добиваться обследования самостоятельно: 

«Из компании мне никто не звонил, не приходил, не узнавал о моем здоровье», — рассказал пострадавший и добавил, что был очевидцем выбросов газа и раньше.

Адвокат подсудимых Айгуль Оспанова настойчиво выясняла, видел ли потерпевший Бектурганов, что работали два станка и каким образом, на что он ответил утвердительно. Судья Исламхан Есенбаев отклонил вопрос Оспановой, как не имеющий отношения к делу. 

Вам деньги не нужны? 

Далее показания давал родной брат погибшего 24-летнего горняка Маргулана Ынтыбекова. 

«Мой брат отработал в шахте два месяца. По идее он не должен был находиться на опасных участках в течение года, потому что был новичком, а его допустили. Я это знаю, потому что сам работал на Ленина бурильщиком, но ушел по просьбе родителей», — рассказал Магжан Ынтыбеков.

Адвокат подсудимых Оспанова поинтересовалась, почему брат свидетеля все-таки находился на опасном участке, если не имел на это права. Завязался напряженный диалог: 

Ынтыбеков: «Видимо была недостача людей и их отправляли туда»

Оспанова: «Если они знали что это нарушение, то почему ходили туда?»

Ынтыбеков: «Как это почему, если не ходишь — свободен, уволят!»

Оспанова: «А почему не увольнялись?»

Ынтыбеков: «Мне нужно зарабатывать деньги»

Оспанова: «А почему сейчас там не работаете?»

Ынтыбеков: «По семейным обстоятельствам, мои родители не хотят, чтобы я там работал» 

Оспанова: «То есть вам сейчас деньги не нужны?».

В диалог вмешался судья, который пояснил, что Ынтыбеков имеет право выбирать место работы и вынес замечание Оспановой. Она в свою очередь заявила ходатайство о его отводе, поскольку он «нарушает нормы уголовно-процессуального кодекса»:

«Судья Есенбаев в ходе разбирательства, нарушая нормы уголовно-процессуального законодательства, препятствует адвокатам в осуществлении защиты прав подсудимых. В ходе допроса потерпевшего Бектурганова, а также представителя потерпевшего Ынтыбекова он отклонял вопросы, ответы на которые имеют существенное значение для восстановления справедливости», — отметила Оспанова.

Она пояснила, что подсудимые в тот день не находились в шахте, а защита, обвинение и суд не являются специалистами по данному вопросу.

«Восстановить справедливость только может тот, кто находился в момент взрыва в шахте, а это потерпевший Бектурганов. Мы же не можем поднять мертвых и спросить, как вообще это было? Если исходить из того, что имеется в материалах дела, актом спецрасследования также установлена вина самих погибших. Почему тогда наши подзащитные не могут восстановить справедливость и получить ответы на вопросы? Судья Есенбаев за пять минут хочет провести заседание, неоднократно делая замечания стороне обвинения и защиты, чтобы не затягивали процесс. Я считаю, что своими действиями он позволяет сделать вывод, что не заинтересован в рассмотрении дела наших подзащитных. В соответствии с п. 67 ст. 87 УПК РК судья не может участвовать в рассмотрении дела, если имеются обстоятельства, дающие основания считать, что судья лично, прямо или косвенно заинтересован в данном деле. На основании этого я прошу удовлетворить отвод судье Есенбаеву и передать дело на рассмотрение в Казыбекбийский суд Караганды», — заявила адвокат.

Был объявлен перерыв.

В итоге отвод отклонили на основании статьи 87 УПК РК. Адвокату пояснили, что ее доводы не могут быть приняты во внимание, поскольку нет объективных свидетельств и данных, которые могли бы говорить о прямой или косвенной заинтересованности судьи Есенбаева.

«Не стоит допускать таких кощунственных вопросов к потерпевшим, как «неужели вам деньги не нужны». Брат погибшего горняка Ынтыбекова ранее пояснил, что его родители уже потеряли одного сына в шахте и теперь боятся за жизнь второго. Именно поэтому они настояли на его увольнении», — посоветовал судья.

Далее показания давал свидетель Алексей Волков, который работал механиком аэрогазового контроля. В основном его спрашивали об исправности датчиков, фиксирующих превышение газа.

 И связь оборвалась 

Затем суд вызвал диспетчера газовой службы Маргариту Хабибуллину. Она знала всех погибших и знакома с потерпевшими. Работает на шахте Ленина с октября 2021 года. В ее обязанности входит выявление отклонений датчиков, информирование начальника смены участка ВТБ, контроль за вентиляторами местного проветривания, занесение показаний в журнал.

В день трагедии Хабибуллина заступила в ночную смену.

«В 2:50 в диспетчерскую позвонили бурильщики и сказали, что у них идет превышение по газу. Звонили с номера 4-65, кто именно — не знаю. Естественно, работы были остановлены. Потом в течении минуты в забое Мирошниченко на датчиках пошло превышение концентрации газа, отключились вентиляторы, ушло все со связи и стала подниматься окись на датчиках», — рассказала диспетчер.

Она сообщила о случившемся начальнику смены и ВТБ, позвонила горным мастерам и все начали действовать по плану ликвидации аварии.

«Затем я позвонила в забой, где шло бурение, спросила, что случилось. Ребята сказали, что слышали хлопок, но где — не знают. Потом я услышала их крики и связь оборвалась. Больше дозвониться до них не получилось», — пояснила свидетель.

Хабибуллина сообщила об этом подсудимому — диспетчеру З. По ее словам, с 29 октября по 3 ноября, то есть всю неделю до аварии у них было превышение по газу, что зарегистрировано в журналах. Об этом докладывали начальникам смен и помощникам на ВТБ.

Свидетель отметила, что если идет бурение, то предельным считается 2 % превышения концентрации газа:

«Датчики контроля метана на породном бремсберге, где была авария, показывали газ, но не его превышение. Почему — не знаю. Я не помню, говорила ли об этом подсудимым А. и Л., а также Волкову».

Мать погибшего горняка Дениса Инкина спросила, могла ли Хабибуллина донести руководству об этом, и уточнила:

«Вы докладывали, но ответа не получили?».

Диспетчер промолчала. 

Подсудимый А. спросил у Хабибуллиной о последовательности событий в момент аварии после звонка из забоя, когда начал идти рост фонового значения метана. Он делал упор на то, что превышения не было, а «просто начал повышаться газ».

Диспетчер еще раз уточнила, что в это время она смотрела по датчикам, а в этот момент «объект ушел со связи», остановились вентиляторы и начала расти окись:

«Датчики Дэвис Дерби тоже ничего не показывали, они почти одновременно ушли со связи».

Она рассказала, что тогда позвонила на ВТБ и доложила об этом начальнику смены — ныне подсудимому А. После ее ответа он сделал вывод, что здесь какая-то неувязка, потому что «ясно, что когда ушли датчики со связи в забое Мирошниченко, значит, произошел взрыв, телефоны ушли со связи и оператор ни с кем не мог поговорить».

«Ранее на опросе вы сказали, что в 2:50 к вам дозвонились с породного бремсберга и сказали, что пошел газ. Потом вы начали дозваниваться, и в 2:52 дозвонились, то есть через две минуты. Вопрос — вы звонили им приблизительно в течение минуты, не дозвонились, положили трубку, но в первые 10-15 секунд вы могли отключить групповой пускатель на породном бремсберге? У вас же есть кнопка?» — спросил подсудимый З.

Хабибуллина ответила, что до того, как все произошло, у них уже отключился групповой пускатель и энергии не было. Подсудимый еще раз выделил этот момент, подчеркивая, что если отсутствовала энергия, то станки уже не работали и нужды в кнопке отключения группового пускателя уже не было. Свидетель подтвердила, что система Дэвис Дерби сработала автоматически.

Судья поинтересовался, сообщала ли Хабибуллина механику аэрогазового контроля, что в самом породном бремсберге датчики не показывают превышения.

«Не могло ли это у вас вызвать подозрений, откуда берется метан, ведь ему неоткуда браться, только из породного бремсберга. Там ведь проводили работы по дегазации. Вам сказали ориентироваться только по датчику забоя Мирошниченко и кто конкретно именно вам это сказал?» — спросил судья.

Хабибуллина пояснила, что это ей сказала диспетчер АГК, от которой она принимала смену. Лично ей начальство не давало указаний ориентироваться только по датчику забоя Мирошниченко.

Судья резюмировал, что Хабибуллиной могли давать распоряжения только начальники Л. и А., а также механик Волков. Свидетель вновь заявила, что лично ей никто указаний не давал.

Подсудимый А. заявил, что в это время не мог отдавать таких указаний, так как его назначили на исполнение обязанностей начальника участка только с 24 октября.

Следующее заседание суда состоится 19 января.